Факторы формирования массовой культуры 30-х годов
Тоталитаризм с его системой предписаний и запретов был лишь одним из факторов, придававших своеобразие массовой культуре СССР 30-х годов. Быть может, гораздо большее значение для нее имел характер исторического пути России на протяжении нескольких последних столетий, а также глобальные тенденции развития культуры индустриального общества. Страна переживала очередной период ускоренной модернизации, очередное «сжатие», уплотнение истории, проживала важнейшие цивилизационные процессы в исторически более короткие сроки, чем это было на Западе. В 20-30-х годах в советской России возобновился культурно- просветительный период, начавшийся у нас поздно — во второй половине XIX в. В новых условиях были решены те задачи, которые остались не реализованными в дореволюционное время. Это наложило своеобразный отпечаток на характер ранней массовой культуры СССР. В Европе эпоха культурного просветительства продолжалась в течение ряда столетий, начиная с XVII до XX в. Если в развитых странах Запада всеобщее начальное образование было введено еще в 70-80-х годах XIX в., то в царской России эта задача так и не была поставлена в повестку дня. Переход к всеобщему, обязательному начальному обучению состоялся только в советское время —в 1930 г. В результате к концу рассматриваемого периода, в 1939 г., 90% населения городов имело образование не выше начального. А 2/з сельского населения на исходе 30-х оставалось неграмотным.6 В этой культурной ситуации высокие проективные задачи формирования «нового человека» неизбежно должны были вступить в противоречие с наличной культурой народа — с одной стороны. С другой — этот низкий базовый уровень придавал неповторимое своеобразие советской массовой культуре 30-х годов. Он играл роль «цензора», тормозившего распространение в обществе более изощренных форм искусства и литературы. Не только степень сложности текстов, но даже их объем изменялся под давлением новой аудитории культуры. В. Шкловский в эти годы констатировал кризис романа — большой литературной формы.7 Он был слишком сложен для читателя, едва освоившего азбуку. Овладение печатным словом —это длительный процесс. Советское общество 30-х годов находилось в начале этого пути. В контексте этого процесса многие черты массовой культуры становятся понятнее. Скудостью словарного запаса определялся язык периодических изданий и лексическая беспомощность творчества многих самодеятельных поэтов, писателей, рабоче-крестьянских корреспондентов. Насыщенность «канцелярскими» оборотами и письменной, и устной речи была одной из характерных черт культуры эпохи. «Канцелярит» был широко представлен даже в личной переписке. Это было естественным для общества, учившегося грамоте по газетам и идеологическим «прописям». «Люди власти» по уровню образования и общей культуры в массе своей мало отличались от «управляемых». Изобилие указов, постановлений, распоряжений по любым поводам (написанных все тем же «суконным» языком) было естественным порождением массового перехода в обществе к письму. За этим неудержимым официальным «словоизвержением» сквозит ликование по поводу преодоления народом «стены иероглифов» и возможности письменной коммуникации с ним. Для малограмотного общества была естественной и развернувшаяся в 30-х годах борьба за очищение языка от иностранной терминологии. В ее основе был не только патриотизм общества с формирующимся «окопным сознанием», но и стремление сделать тексты культуры понятными для большинства.