Мифы и реальности узбекской экономики. Экономическая политика
Начиная с 2004 г. экономика Узбекистана статистически показывает уверенный рост не ниже 7% ежегодно (см. подробнее: ). Тем не менее даже в среднесрочной перспективе, не говоря уже о долгосрочной, макроэкономическая стабильность вызывает немало вопросов, а официальная статистика – недоверие инвесторов и независимых экспертов. Об этом свидетельствуют, в частности, результаты исследования Международного института политической экспертизы, опубликованные в докладе. Авторы исследования – , Кирилл Петров, Андрей Казанцев – провели интервью более чем с 40 экспертами из России, Беларуси, Украины, Японии, Индии, Великобритании, Казахстана, Узбекистана, США и стран ЕС. Рост экономики, констатируют авторы доклада по результатам проведенных опросов, поддерживается высокими ценами на сырье, денежными переводами трудовых мигрантов и гарантированными правительством кредитами зарубежных банков для реализации крупных инвестиционных проектов. В случае затяжной глобальной рецессии и падения мировых цен на золото, цветные металлы, газ и хлопок – основные статьи доходов узбекской экономики – макроэкономическая стабильность окажется под угрозой, тем более опасной, что она может повлечь за собой рост социального недовольства. Сегодня социальное недовольство сдерживается в основном благодаря «экспорту» излишних трудовых ресурсов в Россию и Казахстан.
Официальные статистические данные по росту ВВП, промышленного производства, инфляции и безработице, как свидетельствуют результаты опроса, не внушают доверия и искажают представление о реальном состоянии дел в экономике. Официальная статистика Узбекистана утверждает, к примеру, что в стране происходит устойчивый рост благосостояния населения – по официальным данным, в 2012 г. реальные доходы населения увеличились на 17,5%, а минимальная зарплата выросла на 26,5%. По сравнению с 2000 г. доходы жителей Узбекистана увеличились в 8,6 раза. При этом, как подчеркивают авторы доклада, статистика по размеру средней зарплаты публикуется в Узбекистане крайне редко. На официальном уровне в сентябре 2010 г. озвучивались последние цифры, согласно которым размер средней зарплаты соответствовал 340 долл.
по официальному курсу или 246 долл. – по курсу «черного рынка». При этом официальная статистика не позволяет соотнести цифры доходов с расходами домохозяйств, а стоимость потребительской корзины относится в Узбекистане к закрытой информации. Независимые расчеты, учитывающие цены на основные товары и услуги, показывают, что средние доходы в стране лишь вдвое перекрывают стоимость минимальной потребительской корзины на одного человека в Ташкенте. Такое соотношение доходов и стоимости жизни невелико для столицы, но совсем мизерно для сельских жителей с их традиционно многодетными семьями. Причем у сельских жителей доходы существенно ниже, чем у горожан.
Зарплату крестьяне получают, как правило, лишь во время уборки урожая, зачастую в натуральной форме, в то время как труд на хлопковых плантациях организован по принципам, которые трудно назвать иначе как рабовладельческими. В целом, эксперты оценили достоверность государственной статистики Узбекистана ниже среднего уровня ( см. табл. 1 ). Особые сомнения вызывают озвучиваемые правительством страны цифры по инфляции и по уровню безработицы. «Значительная часть экономики Узбекистана по-прежнему находится в тени», – поясняет один из экспертов, другой указывает на то, что т. н. «базарная экономика» в целом плохо учитывается и контролируется.
Безработица – главный бич экономики Узбекистана. Остро стоит проблема скрытой безработицы среди молодежи, особенно в сельской местности. По официальным данным, численность безработных в Узбекистане по итогам III кв. 2012 г. составила 621,7 тыс. человек, или 4,8% от экономически активного населения. У экспертов нет никакого доверия к этим цифрам, т. к. они не могут объяснить огромный приток трудовых мигрантов как в столицу Узбекистана, так и за рубеж – в основном в Россию и Казахстан. МВФ подсчитал, что до 15% ВВП республики составляют денежные переводы «гастарбайтеров», хотя согласно официальной узбекской статистике – лишь 2%. Согласно статистике ЦБ РФ, в 2011 г. Узбекистан стал «лидирующей страной назначения по объему переводов из Российской Федерации». В 2012 г. объем денежных переводов физических лиц из России в Узбекистан вырос уже до 5,69 млрд долл.
(более свежие статистические данные см.: ). При таких выкладках уровень доверия к официальным статданным в экспертной среде закономерно остается невысоким, отмечают авторы доклада. Исследователи из Международного института политической экспертизы отмечают, что вопреки рисуемой официальной статистикой картине благополучия, экономика Узбекистана достигла лишь точечных успехов, к которым следует отнести в частности, и успехи в автомобилестроении (см. также ). При этом реализовать огромный потенциал страны в сфере переработки хлопка и сельскохозяйственной продукции полностью не удалось. На микроуровне ситуация, как свидетельствуют результаты проведенного исследования, также выглядит нерадужно. Бизнес, в том числе и иностранный, постоянно сталкивается с произволом властей, рейдерством и высочайшим уровнем коррупции. Усиление административного вмешательства и ограничении уводят бизнес в тень. По различным оценкам, объем теневой экономики Узбекистана сопоставим или превышает официальный ВВП. Бизнес в Узбекистане несет высокие транзакционные издержки, а цена «входного билета» на местный рынок для инвесторов высока.
Во многих случаях успешность бизнеса прямо зависит от благосклонности властей или их желания получить доступ к тем или иным современным технологиям, потребность в которых высока и осознается руководством страны. Однако при этом у руководства Узбекистана отсутствует готовность снизить степень вмешательства элит в экономику ради привлечения капитала. Периодически власти страны посылают сигналы, призванные вселить в иностранных инвесторов уверенность в защите их интересов и капиталов в стране. Так, 10 апреля 2012 г. президент Узбекистана Ислам Каримов издал указ «О дополнительных мерах по стимулированию привлечения прямых иностранных инвестиции». В указе, помимо победных реляции о том, что за годы независимости в Узбекистане «сформирован благоприятный инвестиционный климат, законодательно установлена широкая система льгот, преференции и гарантии по защите прав и интересов иностранных инвесторов», содержатся и институциональные новеллы.
Указ позволяет иностранным инвесторам, вложившим в новые СП более 5 млн долл., в течение десяти лет применять нормы и положения по уплате основных налогов, действовавшие на день государственной регистрации совместного предприятия. Однако реальный эффект этих шагов вряд ли будет значительным, поскольку, как отмечают эксперты, реальные бизнес-процессы идут по иным схемам. А риски вложений в Узбекистан оцениваются экспертами очень высоко, пишут авторы исследования. Политико-правовая среда год от года ухудшается, гарантии прав частной собственности недостаточны, коррупция очень высока, а государственные гарантии зарубежному капиталу предоставляются волюнтаристски. После получения независимости Узбекистаном президент Каримов предоставил, по сути, персональные льготы нескольким десяткам иностранных компании, инвестировавшим значительные средства в экономику страны. На тот момент Узбекистан практически не имел громких рейдерских истории, и инвесторы верили в потенциал узбекской экономики и в возможность ее либерализации.
Кроме того, безопасность инвестиции гарантировалась политической поддержкой узбекского руководства (см. также ). Однако в 2005 г. после массовых беспорядков и попытки мятежа в Андижане Узбекистан взял курс на изоляцию, а годом позже налоговые поблажки для большей части предприятии были внезапно отменены. В одночасье лишились былых преференции узбекско-американское золотодобывающее СП Zaravshan-Newmont, узбекско-британское Oxus Gold, узбекско-американское СП Uz-Texaco, компания «УзКеисагролизинг», а в 2009 г. – узбекско-россиискии молокозавод «Вимм-Билль-Данн Ташкент». Фактически льготный режим сохранился только для двух российских компаний – «Газпрома» и «Лукоила». По каждому крупному инвестиционному проекту в Узбекистане принимается специальное правительственное постановление, регламентирующее особые правила отношении иностранного инвестора с государством.
С одной стороны, за последние несколько лет в Узбекистане произошла частичная либерализация законодательства, в частности, налогового и таможенного, что позволяет формально делать вывод об улучшении бизнес-климата. С другой стороны, большая часть новации осталась на бумаге, а правовой и институциональный вакуум приводит к доминированию «ручного управления», а иногда и к прямому насилию правоохранительных органов в отношении бизнеса. Любое охлаждение в отношениях со страной происхождения капитала с большой долей вероятности отражается и на совместных проектах внутри Узбекистана. Стоит отметить, что в ряде случаев смена внешнеполитического курса является предлогом для атак на бизнес конкретных стран, приходят к выводу авторы доклада.
Так было с американскими компаниями после критики Запада, вызванной подавлением беспорядков в Андижане в 2005 году. Аналогичная зависимость прослеживается и в отношении российского бизнеса после наметившегося охлаждения отношении Ташкента с Москвой. Период с 2006 г. отмечен громкими скандалами, связанными с экспроприациеи ряда прибыльных активов у иностранных компании. Своих дочерних предприятий и активов лишились российские «Вимм-Билль-Данн» (2010 г.) и МТС (2011 г.), казахстанская United Cement Group (2012 г.). Преследованию со стороны властей подверглись также датская компания Carlsberg Group (2011–2012 гг.), американские Newmont Mining (2006–2007 гг.) и Telecom Inc (2005 г.) и другие.
Как правило, в отношении перечисленных выше компании со стороны государства выдвигались налоговые, лицензионные и таможенные претензии, сопровождающиеся арестами персонала и возбуждением против них уголовных дел, отмечают авторы исследования. Особую опасность для бизнеса любои величины, желающего вложить деньги в узбекскую экономику, представляет коррупция. Согласно данным международнои неправительственнои организации Transparency International за 2012 г., Узбекистан занимает по показателю «восприятие коррупции» (The Corruption Perceptions Index 2012) 170-ое место из 174 возможных. В реитинге экономик от Doing business – 2013 Узбекистан стоит немногим выше – на 154 месте из 185 возможных. Опросы представителей компаний-инвесторов показали, что выделить узкий круг наиболее болезненных проблем, с которыми сталкиваются в Узбекистане иностранные компании, довольно сложно. Среди постоянно встречающихся (о них упоминали 80–100% опрошенных): ограничения на перевод валюты за рубеж, сложности с конвертациеи валюты; коррупция.
Прогноз относительно перспектив развития инвестиционного сотрудничества и восстановления отношений с зарубежными партнерами – негативный. Кроме того, закрытость и непредсказуемость внешнеи политики Узбекистана тормозит реализацию региональных инвестиционных проектов, в том числе на постсоветском пространстве. Узбекистан демонстративно вышел из ОДКБ, отстранился от участия в Таможенном союзе и в последнее время проявляет осторожныи подход в рамках инициатив ШОС, отмечают авторы исследования. В последние годы регулярная смена внешнеполитических приоритетов негативно отражалась на судьбе инвестиции – американских, европеиских, россииских и турецких. При оценке среднесрочных перспектив Узбекистана не стоит также забывать, что президенту Каримову 75 лет и, по некоторым сведениям, у него проблемы со здоровьем.
Часть экспертов, опрошенных в рамках исследования, отмечают, что участившиеся случаи принудительного перехода собственности местных предпринимателеи и иностранных инвесторов под контроль государства и приближенных к властям групп косвенно свидетельствует о стремлении элит перераспределить и сконцентрировать финансовые ресурсы на случаи возможного ухода с политическои сцены Ислама Каримова. Подготовила Анастасия Астахова По материалам, июль 2013 г.